Родители не знают, что у меня ВИЧ, — откровения кыргызстанки

Первый ВИЧ-инфицированный кыргызстанец был зарегистрирован в 1996 году в Бишкеке. Сегодня в стране, по официальным данным, около 8,8 тысячи человек живут с ВИЧ-положительным статусом. По различным прогнозам, число больных к 2020 году может увеличиться в 5-6 раз. За 20 лет от ВИЧ/СПИДа умерло около полутора тысяч больных.

— Расскажите о себе.

— Я училась в Бишкеке на бухгалтера, получила среднее специальное образование, когда училась в университете, вышла замуж. Жили вместе несколько лет, детей у нас не было. Через какое-то время мы приняли решение развестись.

После развода устроилась бухгалтером на одно из предприятий. Потом встретила человека, которого полюбила всем сердцем. Все было хорошо, жили душа в душу. Когда поняла, что беременна, была невероятна счастлива. Сдала все анализы — малыш здоров, со мной все в порядке. Главное — беречь себя, одеваться по погоде и получать удовольствие от материнства.

Потом я заболела, попала в больницу, было много врачей, мне делали капельницы и даже переливание крови. После курса интенсивного лечения пошла на поправку. Но через полгода перестала себя узнавать.

— Что произошло?

— Я начала часто болеть — почки, желудок, тошнота, рвота, температура. Обратилась в поликлинику, меня направили в инфекционку. Врачи больницы сказали, что в крови обнаружены антитела. Вели себя неоднозначно, мне было страшно. Я не понимала, в чем дело, и очень переживала за себя, за семью.

Потом доктора сказали, что нужно сдать тест на ВИЧ. Я помню, как шла в СПИД-центр на Логвиненко. Помню, когда мне озвучили ВИЧ-положительный диагноз, что говорил после этого доктор, уже стерлось из памяти. Но внутри, где-то в грудной клетке, все сжалось до предельного минимума.

Мне нужно было сообщить о результате человеку, которого я так любила… К счастью, муж был здоров. Следующий удар судьбы был очень тяжелым для меня. Я узнала, что мой полугодовалый малыш болен так же, как и я.

— Где вы могли заразиться?

— Других мужчин, кроме мужей, у меня не было. Единственное, где я могла заразиться, как мне кажется, в больнице. Но я была слишком обессилена и эмоционально истощена, чтобы выяснять, где именно это произошло.

Я была в ужасном состоянии, думала о суициде. Не понимала, что делать, как жить дальше.

— Как муж отреагировал?

— Он был в шоке, поначалу находился в каком-то потерянном состоянии. Потом начались страшные ссоры. Мы оказались на грани развода. Я была с крохой на руках и не представляла, как буду жить дальше.

А потом забеременела вновь…

— Вы решили оставить ребенка?

— Я и не думала поступать иначе. Врачи объяснили, что, принимая препараты, я могу родить здорового малыша. Беременность помогла укрепить наши отношения.

— Как повели себя близкие родственники, узнав, что у вас ВИЧ?

— Мои родные не знают о диагнозе. Да и зачем расстраивать их и разбивать сердце? Я не хочу этого. В курсе только свекровь и сестра супруга. Для них самое главное, чтобы я принимала лекарства, они знают, что в таком случае здоровью ничего не угрожает.

— Расскажите об отношении врачей к людям с ВИЧ-положительным результатом.

— Я наблюдаюсь в городском центре для людей с ВИЧ. Там есть все специалисты — гинекологи, терапевты. Единственный доктор, которого нет в этом центре, — педиатр. Мы с ребенком ходим к нему на прием. Он знает о нашей ситуации и относится к нам так же, как к другим пациентам.

— Вы начали работать в Центре СПИДа, как изменилась ваша жизнь?

— Когда я узнала о диагнозе, захотела понять, как живут другие люди с ВИЧ. Со мной сначала разговаривали врачи, психологи. Все они очень мне помогли. Но было кое-что такое, чего эти специалисты не могли восполнить. Потом я узнала о программе "Равный равному".

Ее суть в том, чтобы давать консультации ВИЧ-инфицированным людям с целью оказания помощи. Я поняла, что это мое место.

— Ваш ребенок знает о своем диагнозе?

— Нет. Ему всего 9 лет, он слишком мал, чтобы принять правду. Я скажу ему, но не сейчас. К такому, конечно, сложно быть готовым, но сейчас не лучшее время для этого.

Он у меня в садик ходил, там никто ничего не знал. В школе тоже не в курсе. Если бы родители других детей узнали о нас, даже не знаю, что бы произошло. Наша страна не готова, на мой взгляд, к такой правде. Люди боятся даже слова "ВИЧ", сразу начинают кричать, что зараженных нужно либо изолировать от общества, либо расстрелять… Но это же бесчеловечно. Неужели маленький ребенок заслуживает жить в такой атмосфере?

— Вы работаете в организации, которая помогает ВИЧ-положительным пациентам. Расскажите историю, которая тронула вас больше всего.

— В прошлом году в отчаянье к нам обратилась женщина. Ее заразил супруг. Заразил и уехал за границу, сказав, что он здоров, а ее состояние — исключительно ее проблемы.

От нее отвернулись родители. С ней даже не сидели за одним столом. А в прошлом году у женщины умер младший сын. Дело в том, что семья по религиозным причинам отказалась от прививок. Мальчик заразился корью, и спасти его было невозможно.

Женщина поехала к родителям, чтобы похоронить сына, но родные даже не пришли на похороны ребенка. Единственный, кто помог ей, — бишкекский молдо. Он собрал денег и помог организовать похороны.

В нашем центре ей помогли психологи и другие специалисты. Она посещала тренинги, многое поняла. После этого смогла устроить старшего сына в хорошую школу, нашла себе достойную работу. Могу сказать, что ее жизнь начала налаживаться. Она регулярно приезжает за лекарством. Надеюсь, что дальше все будет только лучше.

— Как изменилась ваша жизнь за последние девять лет?

— Вы удивитесь, но сейчас я люблю жизнь больше, чем раньше. Я прошла многое и умею оценивать ситуацию. Так вот, раньше я работала бухгалтером, а теперь помогаю людям, которые находятся на грани суицида, в полнейшем отчаянье. ВИЧ — это не смерть, с этим можно жить, и даже долго. Главное — не прерывать прием лекарств. Около года назад я открыла организацию "Позитивный подросток": готовлю подростков к диагнозу, порой сообщаю им об этом. Родители не всегда находят нужные слова, поэтому обращаются ко мне.